На головокружительной высоте
На головокружительной высоте с колонны на колонну переброшены мраморные балки и на них уложены резные карнизы из мрамора. И опять, как они непохожи на благородную простоту карнизов Парфенона и Эрехтейона. Чем только не украшены мраморные плиты! И водометами в виде львиных голов, и листьями аканфа, и подобием жемчужных бус, и фигурами быков, которые словно вылезают из камня, чтобы поддержать нависающие над ними полосы зубцов и кронштейнов. Бессмысленная и беспощадная растрата труда художников и каменотесов, плоды которого едва-едва видны с земли.
Каменная громада, которой, казалось, нет меры, которая превосходила всякое воображение и была воздвигнута посреди города словно неведомой стихийной силой, служила олицетворением Римской империи. Она казалась такой же подавляющей, безжалостной и безразличной к судьбам людей, как Римское государство, уравнявшее подданных в их бесправии перед лицом императорского произвола.
Покрытый золотом истукан внутри храма не казался главным среди богов, как Зевс на Парфеноне или на Пергамском алтаре. Он был отделен от остальных божеств, стоявших во дворе, подобно тому, как император в своем дворце на Палатинском холме в Риме был отделен от своего народа. То, что роль императора богов играл финикийский Баал, по существу, случайно превратившийся в Юпитера, тоже было символичным. Владыками миллионов становились благодаря случайным стечениям обстоятельств, в результате интриг, заговоров, по воле взбунтовавшейся гвардии. Жизнь империи не зависела от того, вознесла ли судьба на вершину человеческого могущества аристократа или бывшего солдата, коренного римлянина или сирийца, великого философа или самодура, едва умеющего читать. Все они оказывались одинаковыми во главе государственного механизма.