Над стеной
Над стеной поднимались зеленые купы. Посреди бесплодной каменистой равнины они казались каким-то чудесным видением. Свет дает жизнь. Тем, кто поклоняется Аурамазде, надлежало рыть каналы, растить деревья — насаждать жизнь. Искусственный оазис Персеполя был символом победы жизни над мертвой пустыней, света над мраком.
Задолго до наступления праздника в Персеполь переезжали царский двор и маги — жрецы, которым молва приписывала сверхъестественную силу. Затем прибывали с дарами гости из близких и далеких сатрапий. За стенами города вырастал многоцветный палаточный лагерь: в священной столице полагалось жить лишь придворным, слугам, отряду конных телохранителей.
Все в этом городе служило царю и только ему одному. Это был город-дворец, город царских арсеналов, царских закромов, царских казнохранилищ.
В городе, посвященном свету, не было ни могил, ибо смерть -это мрак, ни храмов, ибо свет не имеет телесной оболочки и не может быть изображен в виде статуи или идола.
Аурамазда — абстрактный бог, и добро, которое он олицетворял, было абстрактным. Оно не было добром для отдельного человека, ибо в деспотиях Древнего Востока землепашец, воин, ремесленник были не более чем кирпичиками, из которых сложено здание государства. Добро Аурамазды и его наместника — «царя царей» — это добро для всех: богатого и бедного, жреца и воина, знатного вельможи и простолюдина. И получалось, что добром и истиной считалось лишь то, что полезно царю и его окружению, а злом и заблуждением — все то, что им враждебно или чуждо.